Однажды вечером

 

 

Вечером, когда сгущаются сумерки, и заманчиво зажигаются вечерние огни, давайте заглянем в старейший рижский театр на улице Вагнера. Когда-то это улица называлась Кёнигштрассе. Сегодня она  - улица Вагнера, и здесь расположен концерный " Зал Вагнера". Массивная дверь гостеприемно растворится перед нами, парадная лестница проведет в  зал, где у входа нас встретит бюст с резким профилем дерзкого реформатора немецкого оперного искусства - Рихарда Вагнера. Всего два года прожил Вагнер в Риге, в историю города вошел навечно.

 

 

Здесь, в центре Риги, в 1780 году, на Кёнигштрассе (Королевской улице ) на углу с Калькштрассе, выбрал место для свого дома сенатор и меценат Отто Герман фон Фитингоф. Отто Герман Фон Фитингоф приковывал внимание всего рижского общества, он имел высокий чин, связи с петербургским двором и негласный титул «некоронованного короля Лифляндии».

 

Фон Фитингоф взлелеял в Риге общество приятного времяпрепровождения, или досуга. Фон Фитингоф полагал, что «для приличного удовольствия следует создать и приличный дом». И непремено у себя под боком, а не устремляться в район «Замкового рва», где в неказистом домишке давала представления небольшая театральная группа местных актеров.

По его заказу, рядом с его жилым домом, в 1782 году возводится здание клубного общества «Муссе» («Musse»). Оба здания, и жилое и клубное, были заказаны у «рижского короля архитектуры», городского мастера - Кристиана Хаберланда, который на этой же улице, только в другом конце, за домом Гоблентца, «каретного короля».

 

В новом клубном здании хватило места и для досуговых развлечений, и для театра. Отто Германа фон Фитингоф не скупился – за его счет нанимается в Германии хорошая актёрская труппа и окрестр из 24 музыкантов. И вот однажды вечером, глубокой осенью, 15 ноября 1782 на Кёнигштрассе, 4, когда рижские фонарщики зажгли свечные фонари, стало тесно от прибывших со всего города карет. Немецкие бюргеры приехали на открытие нового театра . Давалось представление «Эмилия Галотти» Лессинга. Так начался новый немецкий театр в Риге.

 

 

Театр состоял из большого зала для зрителей на 500 мест и двух больших и одного маленького помещений, смежных с ним. Театральный зал был устроен с большим знанием и пониманием театрального действа: он имел пологий, амфитеатерный, подъем и глубокую оркестровую яму. На музыкальные вечера собиралась знать, высшее чиновничество и представители буржуазии города. Императрица Екатерина заметила необычайные организаторские способности, энергию и творческую силу сенатора Отто Германа фон Фитингофа и призвала его в Санкт-Петербург, назначив его генеральным директором Всероссийской Медицинской коллегии. Отто Герман фон Фитингоф подчинился велению власти, он сложил с себя в Риге полномочия Лифляндского правительственного советника и переселился в Петербург. После его ухода директором театра стал актёр Мейерер. Когда Отто Герман фон Фитингоф скончался в Петербурге в 1792 году, «Муссе» было выкуплено у наследников сенатора. Это было в 1815 году.

 

 

Двумя десятилетиями позже городской немецкий театр переживал кризис. Срочно образованная комиссия гарантов, собравшая первоначальный капитал в 15 тыс. рублей, принимает решение – обновить труппу, пригласить берлинских солистов и нового капельмейстера.

 

И вот уже вскоре берлинские примаданны, кокетливо поднимая кружевные подолы и брезгливо морщась, обходят обрызганные грязью рижские мосты.

С капельмейстером сложнее – признанные мэтры в Ригу не спешат. И тут в 1837 году свои услуги предлагает Рихард Вагнер, прибывший из обанкротившегося театра Кёнигсберга.

Гаранты сомневаются – слишком молод, всего 24 года, да еще совершено неизвестен, но имеет музыкальное образование, трехлетний дирижерский стаж в оркестре Магдебургского театра, первый самостоятельный оыт постановки своей оперы «Запрет любви», а в «творческом портфеле» - романтическая опера "Феи", написанная в 1834 году, правда, еще негде не прозвучавшая.

 

И еще молодой капельмейстер полон сил и энтузиазма, уверен в себе, имеет план реорганизации театра, готов обновить репертуар.

Он произвел впечатление, ему поверили.

 

Вступив на должность, Вагнер сразу же выписывает из оперных столиц мира новаторские партитуры опер – «ими в первую очередь должен я накормить рижан». И слово свое сдержал. В течение одного сезона поставил 15 новых опер и дал 6 авторских концертов.

Театр Вагнеру понравился, сразу отметил три вещи: зал пологоподымающийся, наподобие амфитеатра, затем - темноту зрительного зала, и, в -третьих, глубоко расположенный оркестр. Много лет спустя, 59-летний Вагнер, воплотит мечту о своем театре в Байрейте, где будет зал, очень похожий на рижский, без бесполезной роскоши в зале, без больших лож и галерей, громоздящихся друг над другом, но со зрительскими местами, расположенными по восходящей линии.

 

Денег рижских гарантов хватило и на скромную обивку кресел, правда, пришлось закупать не пользующийся спросом, и поэтому - недорогой, коричневый и лиловый бархат. Но зато наилучшим образом выиграли на их фоне изысканные наряды рижских дам высшего общества,которые собирались здесь блеснуть модными новинками сезона и обратить внимание на  молодого, кипящего энергией, капельмейстера, который перед началом оперы идет с разгоряченными глазами между рядами, раздает програмки опер и, блестя красноречием, разъясняет, что будет происходить на сцене.

 

Конечно, высший свет в курсе, что Рихард не одинок, с ним приехала его возлюбленная, жена - певица Минна Планер, которая, ествественно, поет все главные партии. И это пение продолжается после спектакля, все свободное время. Квартиру из пяти комнат они сняли в доме купца М.Бодрова, что был на углу теперешних Бривибас и Дзирнаву, рядом был еще один дом купца, в котором в советское время располагалось кафе» Флора».

 

Из окон второго этажа, где они проживают, все время звучит музыка, Вагнер взялся за план, который появился в его голове годом раньше, за чтением романа Бульвера “Риенци”. Он задумал вывести на сцену свободолюбивую личность - римского трибуна Риенци, который становится жертвой пошлой и грубой среды. Вагнер вечерами собирал своих друзей, чтобы познакомить их с только что написанными сценами: гости читали голосовые партии, как кто мог. Рихард аккомпонировал с такой страстью, что лопались струны клавесина, не замечая, как Минна утирает ему пот, струившийся по лицу... слышся смех и задорное веселье.. Перед домом останавливаются в недоумении прохожие. Добропорядочные рижские бюргеры стороной обходят этот «бесовский» дом. А еще запомнился рижанам экзотичный Вагнер, когда он сидел у открытого окна в халате с трубкой в зубах и турецкой феской на голове... Вместе с ними в доме живет сестра Минны - Амалия Планер. В Риге Амалия встретила свою судьбу — генерал-лейтенанта фон Мекка, вышла за него замуж и прожила в любви и согласии до глубокой старости.

 

А реформаторский пыл Р. Вагнера не нашел поддержки ни у гарантов, ни у зрителей. Уже потом в книге «Моя жизнь» он так оценит музыкальные вкусы рижан: «Единственным заслуживающим вниманая жанром признавали водевиль с его полу-трогательным, полу-фривольным содержанием на слушателя». Несмотря на обновление труппы и энергию капельмейстера, зрителей на спектаклях было мало. Ну, а раз нет зрителя, то в театральной кассе, хоть шаром покати.

 

А деньги, ой как они нужны! Минна требует новых нарядов, да и сам Рихард любит жить на широкую ногу. Не дают покоя и театральные интриги. Минну оговаривают в неверности, в ее связи с директором театра – Карлом Холтеем, у которого умерла жена. Вагнер мечется - умершей жене Холтея он посвящает песню «У гроба», Минну увлекает ролью Марии Стюарт, но слышит упреки, что она плохая актриса. Долги растут, как снежный ком. Да и Вагнер, человек непростой, талантливый, поэтому фантастически противоречив. Директор театра решил не возобновлять договор с Вагнером на следующий сезон. А тут еще постоянно напоминают о себе кредиторы из Кёнигсберга, которые подали в суд на Вагнера. Один рижский торговец вывез из Риги долговую расписку Вагнера и продал ее немецкому бульварному журналу. Рижская жизнь трещит по швам...

 

 

И вот однажды вечером в 1838 году после концерта в Митаве (Елгава), карета с Рихардом и Минной и их верной собакой Роббером, направляется не в Ригу, а в противоположную сторону. План бегства разработан с помощью кёнигсбергского торговца и друга, Абрахама Меллера, с немецкой пунктуальностью.

Они обогнули Кёнигсберг, куда не могли показаться из-за кредиторов. На Куршской косе чета знакомится с польскими контрабандистами. "Границу надо было пересечь без всяких паспортов, потому что иностранные кредиторы наложили на таковые арест». «Рыцари удачи, убедившись, что молодые люди не полицейские ищейки, хотя у них проблемы с паспортами, предложили за определенную мзду место на своем паруснике, который готовился выйти из Пилау (современный Балтийск, Калининградской области) в Лондон. Конечно,они соглашаются, хотя неизвестно, где удастся сойти на берег: то ли в Дании, то ли в Германии. Да не все ли равно, лишь бы подальше от настырных кредиторов. На парусник контрабандистов они добираются в сумеречной темноте на лодке. Потом карабкаются на высокий борт парусника, предварительно подняв туда тяжеленного ньюфаунленда Роббера. Затем прячутся глубоко в трюме, чтобы их не заметили во время таможенного досмотра. «Наконец якорь был поднят, и мы, постепенно теряя из виду сушу, могли вздохнуть свободно и успокоиться".

 

Но вскоре судно попадает в жуткий шторм, грозящий потопить маленький упрямый парусник. Вдабавок Рихард и Минна находятся под влиянием легенды о корабле-призраке, услышанной от матросов, появляющемся во время штормов, перед гибелью судов. Их одолевают смутные, тревожные мысли. Но судно выдержало шторм, со сломанной мачтой и  оборванными парусами оно добралось до спасительной гавани у берегов Норвегии. Уже много позже, незабываемые впечатления этого путешествия послужат основой прекрасной оперы «Летучий голландец», премьера которой состоялась в Дрездене в 1843 году.

 

 

 

Что сегодня можно увидеть в Риге, связанное с Вагнером? В Рижском музее истории Риги и мореходства хранится необыкновенная вещица, владельцем которой считают Вагнера, -дирижерская палочка, на конце у которой узенькая лопаточка в виде сложенной женской ладошки. Говорят, что Вагнер во время дирижирования почесывал себе спину. Видимо, таким, вполне бытовым человеком, практичные рижане желали видеть великого реформатора сцены. Можете верить, а можете и не верить этой легенде. Это ваше право.

 

 

Еще говорят, что по вечерам Вагнер любил посидеть в одиночестве за кружкой пива в кабачке «Лавровый венок» на улице Кальку,24, где собирались приличные рижане. Вполне возможно, надо же чем-то завлекать посетителей - это место имеет свою непрекращаемую «питейную» историю, во времена первой республики здесь был ресторан «А.Т», в советское время кафе «Аллегро», еще недавно - клуб «Roxy»...

 

 

Деревянный дом купца Бодрова, где жил Вагнер, не сохранился. Там находится офисное здание, в котором был музей Lattelekom, рассказыващий об истории латвийской телефонной связи. Музея уже нет. И если вы случайно не войдете в парадный ход с улицы Бривибас, и не начнете подниматься по маршевой лестинице вверх, то и не увидите великолепный витраж с портретом Вагнера. Это копия со старинного витража 1913 года, которая перенесла и ошибки оригинала. Там написано, что Вагнер в Риге создал свою первую оперу "Риенци", а это совсем не так, здесь он написал первые части оперы, а первые оперы написал в Вюрцбурге «Феи» и "Запрет любви" в Магдебурге. В общем, очень сдержанное отношение к Вагнеру. Возможно, это вековая взаимообратная связь.

 

 

Вагнер в своих воспоминаниях отметил:«Я оставил Ригу равнодушно и спокойно, с таким чувством, с каким и Рига отнеслась ко мне».