Несколько цифр из старых переписей

 

 

С результатами только что закончившейся пе­реписи небезынтересно сопоставить данные про­изведенного сто лет тому назад обследования численности населения Риги.

Тогдашний скромный городской официоз от­мечает наличность в 1824 году у нас 39.908 жителей. Показательно, что перепись,даже про­изведенная после грандиозной войны 1812-16 гг., доказывает преобладание не женского пола, как в наши дни, а мужского: мужчин 21.065, а женщин лишь 18.543.

В старые годы охотнее группировали граждан не по национальности, а по вероисповеданию. Вот, какие данные по этим рубрикам име­ются в 1824 году. — Большинство составляют лютеране (около 23.000 человек), далее следуют православные (около 6 тысяч человек); старообрядцев числилось до 5.500, католиков около 4 тысяч, реформатов было 500 и столько же евреев.

Все население размещалось в 988 каменных и 2.655 деревянных домах.

 

Основным занятием рижан являлась торгов­ля преимущественно следовавшими из России товарами, а также транспорт и перепродажа в центр России иноземных продуктов. Много имелось и ремесленников.

Что касается рабочего класса, многочисленная теперь, то 100 лет тому назад фабрик и заводов было немного и мало людей кормилось возле них. Во всей Риге имелись только: 4 свечных и мыловаренных завода, 4 табач­ных фабрики, один завод для изготовления табачных трубок, маслоделательный, сахар­ный и чугунолитейный заводы, красильня,

хлопчатобумажная фабрика и суконная ману­фактура. Последняя была самой большой, и в ней работало 211 человек. Всего же в Риге счи­талось 467 человек рабочих.

Торговля была сравнительно значительной, в 1824 году в рижской гавани бросили якорь 932 судна. Отбыло 939 кораблей. Ввоз в Ригу рав­нялся 13,25 миллионов рублей ассигнациями. Вывоз 41,5 миллионов ассигнациями.

Известный историк нашего края Е. В. Чешихин собрал в своих интересных «Материалах» некоторый данные и о переписях в предшествующие и последующие годы. Для ха­рактеристики роста населения небезынтересно ее процитировать. Чешихин приводит цифры на основании периодически производившихся ревизий:

 

В Риге было:

к1760 году — 14.028 человек.

1783 — 27.840

1794 — 27.813

1798 — 27.789

1801 — 28.483

1805 — 32.023

1820 — 41.777

1823 — 39.764

1836 — 56.377

1849 — 57.906

1867 — 102.000

В эту колонну можно ввести еще одну цифру из записок Нейендаля о периоде действия в Риге общего городового положения с 1783 по 1797 год. Автор указываете, что «в 1787 году в Риге жителей находилось 28.090 человек, из которых лишь 14.000 немцев».

 

У того же автора приведены довольно подроб­ные статистические сведения о Риге в первой половине 1797 года. Всего жителей было 28.801 человек и по территории они распределялись так: в городе — 10.220 человек, на форштад­тах по правую сторону Двины — 12.540, на левобережных форштадтах — 6.041.

 

Строений имелось: в городе — общественных 111, частных 667, амбаров 166, всего 944. На форштадтах по сю сторону реки: обществен­ных 96, частных 1.172. Всего 1.268. На фор­штадтах по ту сторону Двины: общественных 15, частных 598. Итого 613.

Жителей податного сословия числилось 1.796. Купцов первой гильдии 141, второй — 101, тре­тьей — 548, а всего 790. Горожан цеховых и прочих лиц, плативших подати с имуще­ства, имелось 1.859. Вольнонаемных рабочих и слуг — 2.156. Налог с имуществ в 1796 го­ду равнялся 42.600 рублям. Подушной подати собрано 8.400 рублей.

 

Нейендаль между прочим отмечает, что содержание полиции обходилось Риге до 18.000 рейхсталеров. С начала 1797 года в Риге при­ходилось размещать еще до 13.000 человек сол­дат.

Тот же современник приводит и данные о численности населения Риги накануне войны 1812 года. В конце 1810 года в городе и на форштадтах проживали 82.955 человек (16.772 человека, мужского и 16.183 человека женского пола). В патримониальном округе числилось 5933 человека (3020 мужчин и 2943 женщины. Итого 85.018 человек.

Переписи и ревизии сопровождались иногда розыском беглых и беспаспортных. Из приво­димая Е В. Чешихиным донесения лифляндского губернатора графа Броуна oт 30 сентября 1782 года сенату говорится:

 

Декабря 10-я дня учинена здесь в Лифляндии в г. Риге к новой ревизии генеральная пе­репись всякая рода российских и лифляндских жителей, и к сему определен был в Риге и в форштадте, и по ближним островам риж­ского III батальона секунд-майор Петр Тарбеев, то оным, по его неусыпному старанию, сы­скано беспашпортных и праздношатающихся российских и особливо белорусских крестьян немалое число, которые и отправлены па преж­нее их жилище к нынешней ревизии за конвоем».

 

Беглых русских людей в 18-ом столетии имелось у нас громадное количество. Тот же Тарбеев, о котором упоминает Броун, произвел обследование также Земгалии и Латталии. Там беглых оказалось так много, что они со­ставляли целые деревни. Секунд-майор и со­провождавший его воинский отряд не осмели­лись далее начать здесь арестов. Беспаспортных он по многочисленности их и по малому ко­личеству своей команды не мог не только за­брать, но и приступа, предвидя опасность, надлежащим образом сделать не осмелился, а под- ласкавшись и уверив тех беглецов, что никаких для них следствий не произойдет, и буде они, раскаявшись, пожелают возвратиться в Россию, то предоставлен им путь на высокомонаршем милосердии основанном, избрать род жизни по произволу, довольствоваться толь­ко тем, что их переписал и, обнадежив вся­кою милостью, внушил охоту возвратиться».

 

Характерно, что Екатерина II не последовала совету Броуна о насильственном выводе кре­стьян. Их она оставила жить на местах, «по­читая ближайшим средством к удержанию крестьян от побегов и к возвращению бег­лых то, ежели они увидят, что помещики их, поступал с ними человеколюбиво, и следова­тельно помня, как свою, так и их прямую пользу, не будут причинять им никакого изнурения излишними сверх сил их требованиями». Только при благожелательном отношении помещиков крестьянин, «будучи тверд в своем жилище, не будете иметь нужды остав­лять оное и искать наудачу в другом месте неизвестных еще ему выгод». (Письмо генерал-прокурора князя А. Вяземского графу Броуну).

 

Эти оставленные беглые и являются предками многих русских жителей Земгалии и Латгалии.

Переписи не влекли за собою больших неприятностей для большинства крестьянского со­словия. Вероятно, поэтому они не сопровождались у нас такими эксцессами, как в глубине России.

Статистических данных о Риге сохранилось очень много. Не задаваясь целью дать их свод­ку, мы только наудачу взяли несколько довольно характерных цитате.      

 

Б. ШАЛФЕЕВ.