Торпеда, спасшая Ригу
95 лет назад в Рижский залив прорвались немецкие линкоры
Имя коммандера Ноэля Лоуренса мало что скажет рижанам, его именем не названа улица — а надо бы. Ведь именно этого человека император Николай II благодарил в августе 1915 года "за спасение Риги". Его мастерство спасло город от града 132–килограммовых немецких снарядов.
Август 1915–го был самым тяжелым для России месяцем с начала Первой мировой войны. Пали две самые мощные крепости империи — Новогеоргиевск и Ковно. Расстреливаемая тяжелой артиллерией, русская армия отступала на всех фронтах. Немцы заняли всю Курляндию и готовились к удару по Риге. (Не случайно именно в это время Ставка стала формировать латышские батальоны.) На гребне наступления немецкий флот решил прорваться в Рижский залив и хорошо здесь "погулять". Одной из заявленных целей операции был обстрел Усть–Двинска.
Вход в Рижский залив стерегли обширные минные поля, выставленные в Ирбенском проливе между Колкой и островом Эзель. Но чтобы их не сняли тральщики, мины нужно прикрывать огнем. Проблема в том, что если до августа 1915–го на Балтике у кайзера воевало всякое старье, которое боялось соваться в Ирбены, то сейчас немцы направили сюда половину своего флота. Поскольку даже эта "половина" втрое превосходила наличный состав русского Балтийского флота, его основные силы тихонько сидели в Финском заливе. А оборонять Ирбенские позиции послали старый броненосец "Слава" (чудом не поспевший к Цусиме в 1905–м), дивизию эсминцев и канонерские лодки. С такими силами отбить немцев было нереально, но без боя балтийцы сдаваться не собирались.
"Слава" ложится на бок
16 августа 1915 года немецкая ударная группа начала прорыв через минные поля. Первыми шли тральщики, за ними легкие крейсера и наконец два линкора прикрытия — "Позен" и "Нассау". Главная неприятность заключалась в дальности стрельбы немецких 280–миллиметровок — 115 кабельтовых. Главный калибр "Славы" бил только на 80. Чтобы хоть как–то выравнять стартовые условия, командир "Славы" капитан I ранга Вяземский затопил несколько отсеков по борту, приняв 300 тонн воды. Это дало 3,5–градусный крен, позволило чуть выше задрать стволы орудий и увеличило дистанцию выстрела до 95 кабельтовых.
Немцам это не понравилось, линкоры предпочли выйти из–под огня русского броненосца, держась ровно на расстоянии 95–115. Но с дальней дистанции попасть в "Славу" не смогли. А Вяземский, решив не тратить больше на "Нассау" и "Позен" снаряды, сосредоточил огонь на тральщиках.
День продержались. Теперь надо было ночь простоять — командующий немецкой эскадрой вице–адмирал Шмидт послал в Рижский залив два эсминца — V–99 и V–100 с задачей потопить "Славу" торпедами.
Тут вам не Аргентина
Прижимаясь к курляндскому берегу, V–99 и V–100 в темноте проскользнули по кромке минных полей и ворвались в залив. Но сторожевые русские миноносцы были начеку, вовремя обнаружив и накрыв противника огнем. Повернув назад, кайзеровские моряки уже было думали, что дело ограничится выговором от начальства за срыв задания, но… Тут они наткнулись на новейший русский эсминец "Новик", ночь для них окончательно перестала быть томной.
"Новик" был вооружен 102–мм орудиями, которые крыли немецкие 88–миллиметровки как бык овцу, — несмотря на то что соотношение стволов было 4:8. К тому же у "Новика" был прекрасный командир (капитан I ранга Беренс), слаженная команда и огромное желание драться. А вот издерганные ночным походом немецкие моряки мазали и мазали. "Новик" всадил в них 11 снарядов, в ответ не получил ни одного попадания. В конце концов V–99, загнанный на минное поле, подорвался и, чтобы не тонуть на глубине, выбросился на берег у Михайловского маяка. "Сотый" растворился во тьме. Интересно, что V–99 и V–100 строились для Аргентины и были реквизированы немцами в начале войны. Неисповедимы корабельные судьбы — начнись война на год позже, плавать бы им по Ла–Плате, манго, девочки на берегу…
Снаряды из тумана
Блестящий бой "Новика", который адмирал Пилкин потом назовет "самым славным делом в нашу войну с немцами", был должным образом оценен: вся команда получила награды. Увы, он не решал главную проблему — превосходство немецких линкоров над "Славой" оставалось фактором, который в итоге продавил русскую оборону Ирбена.
День 17 августа начался плохо. Небесная канцелярия на этот раз была против нас — на русской стороне минных заграждений туман уже почти рассеялся, а на немецкой был гуще молока. Из этого тумана в "Славу" и прилетели три точно пущенных 280–мм снаряда. Оказалось, что немцы по радио корректировали огонь с занятого ими Михайловского маяка. На "Славе" начался пожар, воспламенились боеприпасы в одном из подбашенных отделений, и несколько минут корабль был на грани взрыва, предотвращенного срочным затоплением порохового погреба. И все же Вяземский выполнил приказ об отходе лишь тогда, когда начальник минной дивизии на миноносце подошел к борту броненосца и лично в мегафон повторил распоряжение.
Все понимали, что отход "Славы" означал крах обороны Ирбенской позиции — русские миноносцы не могли в одиночку бороться с группой прорыва немцев, в составе которой были два линкора. К вечеру 18 августа немцы закончили траление фарватеров. Торопиться не стали — торжественный вход в Рижский залив отложили на следующее утро.
В дело вступают англичане
Чуть западнее острова Эзель своей очереди на вход в залив через протраленные фарватеры ждала 1–я разведывательная группа адмирала Хиппера. В ее состав входили чуть ли не самые занменитые немецкие корабли Первой мировой: линейные крейсера "Зейдлиц", Мольтке", "Фон дер Танн". Огромные боевые машины с вооружением линкоров и скоростью крейсеров.
Англичане называли Хиппера "бэйби–киллер" — убийца детей. Его корабли прославились рейдами к английскому побережью, где лупили из своих 280–мм орудий по приморским городам. Били по площадям, не разбирая целей, убивая женщин, детей, стариков. Валентин Пикуль в "Моонзунде" изрядно покривил душой: "Русская подлодка отомстила Хипперу". Понятно, в те времена было не принято хвалить союзников. Нет, не русская — именно англичанам выпало вломить Хипперу за своих соотечественников.
Англия послала свои подлодки на Балтику в начале 1915 года — по нашей просьбе, ибо британские субмарины были современнее тогдашних российских. Первой тогда прорвалась к нам Е–1 под командованием коммандера Лоуренса. Вот именно он–то в предрассветной мгле 19 августа и увидел группу Хиппера в перископ. Ему удалось подойти на 200 метров — дистанция "пистолетного выстрела". С "Зейдлица" заметили воздушный пузырь после пуска торпеды, увернулись, но не успели предупредить "коллег". А те слишком поздно заметили след стальной "сигары" в мелкой ряби. В 8.20 нос "Мольтке" разорвало мощным взрывом.
Корабль просел, приняв 450 тонн воды. Рана оказалась не смертельной для линейного крейсера, но смертельной для немецкого плана операции. Хиппер, не желая рисковать, тут же увел свои корабли в Данциг. Командующий эскадрой адмирал Шмидт, оставшись без линейных крейсеров, повел себя куда скромнее, отменив сразу целый список мероприятий — и среди них обстрел Усть–Двинска! Можно себе представить, каких дел наделали бы там снаряды его главного калибра. А если бы Хиппер вдобавок решил (а судя по его "английским подвигам", с него сталось бы) пострелять и по Риге? Тогда ландшафт города мог бы претерпеть серьезные изменения. Нет, недаром Николай II, вручая Лоуренсу орден Георгия IV степени, назвал его "спасителем Риги".
"Балтийский "Варяг"
Итак, в Рижском заливе Шмидт вдруг почувствовал себя неуютно. Вот подорвался миноносец, вот отовсюду поступают сообщения о замеченных перископах подлодок, Хиппер ушел восвояси. В итоге, вместо того чтобы разгромить Ригу, а затем добить "Славу", готовившуюся героически погибнуть у острова Даго, Шмидт ограничился обстрелом Пернова (Пярну), да и отбыл через день восвояси. Увы, этого времени истории хватило для закручивания одного трагически–героического сюжета.
Как это часто бывает на войне, героизм одних явился следствием идиотского приказа других. Когда немцы прорвались в залив, в Риге стояли две канонерские лодки — "Сивуч" и "Кореец". До этого они поддерживали огнем приморский фланг оборонявших Ригу русских войск, но с появлением в заливе немецких линкоров укрылись в Усть–Двинске и стали запасаться углем для ночного прорыва на север — в Ревель. Неизвестно, что щелкнуло в голове у командующего флотом адмирала Канина, но в полдень он радировал лодкам приказ: прорываться немедленно. Средь бела дня, когда по заливу разгуливают немецкие линкоры?! Но приказ есть приказ. "Сивуч" и "Кореец" вышли в море в 13.25. Сознавая, что идут навстречу гибели, командиры кораблей капитаны II ранга Черкасов и Федяевский заранее договорились: в "случае чего" людей с гибнущего товарища не снимать, уходить — так был шанс спастись хоть кому–то.
Они почти проскочили, легкий крейсер "Аугбург" с ватагой эсминцев обнаружил их в 20.50, сумеркам не хватило какого–то получаса, чтобы укрыть русские канлодки. Вцепившись в добычу как гончие, немцы уже не выпускали ее. Освещая канлодки прожекторами и ракетами (горения каждой хватало на 4–5 залпов), они накрыли "Сивуча" шквалом огня. Лодки пытались оторваться, уходя на север, не зная, что идут навстречу линкорам Шмидта.
В конце концов "Корейцу" метким выстрелом удалось сбить носовой прожектор "Аугсбурга" и нырнуть в сгустившуюся темноту. Прекратив огонь, он сбил немцев со следа. У горящего ярким пламенем "Сивуча" такого шанса не было. В 22.00 подошедший "Позен" дал по нему первый залп. После этого жить кораблю осталось 10 минут. Принявший командование после гибели командира лейтенант Мурзин отдал приказ открыть кингстоны — большего, чем погибнуть не спуская флага, избитая канлодка сделать не смогла. Немцы подобрали из воды 2 офицеров и 40 человек команды.
А вот "Корееец" не вполне оправдал свое славное имя. Поначалу ему повезло — он спрятался в бухте севернее Пернау и имел все шансы переждать немецкий рейд, но… Как потом было сформулировано в приговоре суда, командир "Корейца" Федяевский проявил "излишнюю впечатлительность" и "недостаток твердой воли" и взорвал канонерскую лодку, опасаясь, что ее обнаружит противник.
…И все же Балтийский флот, учитывая соотношение сил, отделался на удивление легко. "21–го мы получили неожиданное и совершенно для нас непонятное известие, что неприятель покинул Рижский залив. Чем это следовало объяснить, мы совершенно недоумевали… Почему же, достигнув цели, он вдруг все бросил и ушел, ограничившись только бомбардировкой Пернова и затоплением у его подходов трех пароходов с камнями?" — недоумевал служивший на "Новике" Гаральд Граф. А просто немецким адмиралам не хватило той агрессивности, присущей истинно морским нациям. В этом оказалось спасение и Риги.
"Вести Сегодня +", № 44.
Автор: Гюнтер Конев
"Вести Сегодня +", № 44.
Если Вам понравилос, можете подписаться на новости сайта здеcь:
