Я понимала, что она умирает

 

 

 

 

 

Слишком маленькой – всего 13 лет – оказалась Раиса Таранда, чтобы устроиться после окончания войны на работу нянечкой в рижские ясли. Но достаточно взрослой, чтобы в свои 11 лет заглянуть в глаза смерти за колючей проволокой концлагеря.

Раиса Афанасьевна родилась в Белоруссии, в 1932 году. Ее мама работала акушеркой в поселке Кохановичи, а взрослая сестра (24 года) с двумя маленькими детьми жила в местечке Освея, что недалеко от границы с Латвией. У нее-то и гостила Раиса, когда фашисты устроили очередную «экспедицию».

Шел 1943 год. Партизанское движение в Белоруссии разрасталось – немцы отвечали карательными акциями. Одни фашисты проходили сквозь деревни, сжигая их вместе с жителями, другие – палили только дома, людей угоняли в концлагеря.

«Мы попали под угон, это было в феврале, – вспоминает наша собеседница. – Нам даже подогнали подводы и на них клали тех, кто не мог ходить: больных и совсем маленьких деток. Я шла пешком до Бигосово. Там нас посадили в телячьи вагоны и повезли в Саласпилс».

 

 

Людей высадили на станции и погнали по снегу в лагерь. «Помню, бараки с трехэтажными нарами стояли пустые – ни души, – продолжает Раиса Афанасьевна. – Через несколько дней нас всех раздели догола и повели в баню – длинный такой барак, дали вместо одежды рубашки и отправили в комнату, где была только солома на полу, так называемый карантин». Там их держали 2 недели, после чего вернули в барак. На нарах лежала одежда, но на улицу никого не выпускали. Но однажды вечером всех стали выгонять наружу, разделяя взрослых и детей.

«У моей сестры были доченька, 11 месяцев всего, и сынишка, 3 годика, – с трудом сквозь слезы говорит женщина. – Фашисты оставили в бараке детей до 14 лет, а взрослых куда-то увели. Сестра все время просила, чтобы я присматривала за малышами. С нами поначалу еще был дедушка, но его сразу забрали в другой барак». Страшная картина – под нарастающий плач, крики и вой у родителей из рук вырывают детей – и сейчас, спустя почти 70 лет, отчетливо стоит перед глазами Раисы Афанасьевны.

На руках у 11-летней девочки остались два маленьких племянника и три соседские малышки: 5 лет, 1,3 года и 9 месяцев. Их родители просили, чтобы она как старшая за ними присматривала: «Ты ведь уже такая взрослая».

 

 

А как присматривать? Ни пеленок, ни детского питания – вообще ничего. «Через какое-то время они все стали умирать, – дрожит от страшных воспоминаний голос Раисы Афанасьевны. – И моя племянница, прямо на руках. Глазки стали такие стеклянные… я понимала, что она умирает. У нас были надзиратели в бараке – местные, латыши, женщина и мужчина. Они хорошо с нами обращались. Женщина забрала у меня племянницу, а спустя какое-то время вернула одеяльце со словами, что ее больше нет. Потом заболел племянник, его тоже забрали. И всех малышей, которые умирали, забирали. Они гибли от голода…». Так дети провели в бараке три страшных месяца: февраль, март и апрель.

Потом их снова вывели на улицу и разделили: больных – налево, здоровых – направо. «У меня был чирей на попе, и я не могла сидеть, – рассказывает Раиса Афанасьевна. – Сказали, что вроде бы тех, кто здоров, отправят плести из соломы подметки для обуви. Я подумала, что не смогу сидя работать, и встала на левую сторону. Но надзиратель, который знал, что со мной, переставил меня на правую сторону. Всех, кто стоял слева… я сама не видела… но говорили, что их всех убили… Помню, девочка там была, у нее был детский церебральный паралич, и немножко ручка одна и ножка сухонькие, скрученные, а так вполне здоровая…».

 

 

«Нас посадили на грузовые машины и отвезли в Икшкиле (Огрский район), – продолжает эта мужественная женщина. – Целые две машины детей до 14 лет набралось. И начали раздавать нас хозяевам. Те сами приезжали и выбирали. А за мной хозяйка все не ехала… Я плакала и все думала, отвезут обратно в лагерь…».

Но девочке снова повезло – десятник из местного самоуправления сам отвез ее. «Мне попалась очень хорошая хозяйка, – вспоминает Раиса Афанасьевна. – Я работала у нее до конца войны, латышский язык выучила за месяц, у нас с ней были очень хорошие отношения».

После войны она осталась жить в Латвии. Хозяйка отвезла ее в Ригу, и девочка, прибавив себе 3 года, устроилась на работу в детские ясли. Потом вышла замуж за латыша и вырастила трех замечательных детей: двух сыновей и дочку. Поступила в медучилище и всю жизнь отработала медсестрой. И сейчас еще подрабатывает – укол может сделать и отличный делает массаж. Живая, энергичная и очень обаятельная. Но детство, которое закончилось в Саласпилсе, всегда в ее памяти.