Концлагерь Саласпилс: неудобная правда

 

Богов В. Концлагерь Саласпилс: неудобная правда. // Нацистская война на уничтожение на Северо-Западе СССР: региональный аспект. Материалы международной научной конференции (Псков, 10-11 декабря 2009 года). -М.: 2010. с. 57-67.

 

 

При том, что трагедия лагеря Саласпилс очевидна любому здравомыслящему человеку, во многом его история создания, существования и ухода в небытие все еще и по прошествии более полувека остается неизученной и вызывает в обществе острые дискуссии по любому вопросу, связанным с ним. Причиной такого информационного вакуума стало отсутствие документальных подтверждений преступлений гитлеровцев и их местных пособников, которые при наступлении частей Красной армии сожгли лагерь вместе с его архивом. Недостаток информации дает предпосылки недобросовестным людям использовать собственные домыслы в угоду своим сиюминутным интересам. Впрочем, и не только со злым умыслом называются ошибочные цифры и положения: за столь долгое время после исчезновения лагеря возникло множество мифов, легенд, преувеличений и просто догадок. До сих пор остается невыясненным общее количество человек, прошедших через это страшное место заключения. Вызывает споры в обществе число погибших в лагере детей и взрослых, оспариваются нечеловеческие условия содержания, делаются попытки выдать это место не как место издевательств над человеческой личностью, а место, где немецкие оккупационные власти «воспитывали и исправляли трудом» нерадивое население. Однако самое отвратительное, что эта поистине трагичная страница в истории Латвии стала еще и предметом политических разборок. Зачастую поводом к таким разногласиям в обществе служит желание одной из сторон диспута открыть «самую правдивую правду», чтобы затем обвинить или, наоборот, оправдать предмет спора.

 

Еще одна проблема в теме Саласпилса кроется в отсутствии каких бы то ни было полноценных исторических исследований. Все опубликованные на сегодняшний день носят узкоаспектуальный характер, не раскрывая фундаментальных проблем. До сегодняшнего дня на русском языке не было издано ни одного исследования лагеря в Саласпилсе. Практически все, что используется сегодня в русскоязычной среде при описании лагеря, это лишь данные Чрезвычайной комиссии. Однако эти данные в силу своих «особенностей» принуждают историков использовать их с осторожностью. Подсчет жертв велся по установленным стандартизированным техническим нормативам и свидетельским показаниям. При определении количества захороненных жертв в одной могиле, согласно методике подсчета, использовалось среднее допущение 7 человек на 1 кубический метр[1]. Относительно данных свидетельских показаний составлялись учетно-сводные таблицы приводимых свидетелями цифр, после чего так же выводилось среднее число. Насколько были точны полученные таким образом цифры, говорить сложно. Однако и говорить о том, что эти цифры «коммунистическая пропаганда» или ложь, совершенно неправомерно. Это те самые цифры, которые удалось восстановить по горячим следам нацистских преступников при весьма стесненных условиях и ограниченных средствах. Используя данные Чрезвычайной комиссии сегодня, необходимо учитывать те условия, в которых они были получены. Зачастую эти данные являются до сих пор единственным источником. Например, до настоящего момента не было проведено ни одного количественного исследования жертв среди советских военнопленных на территории Латвии в шталагах и офлагах (лагеря для пленных офицеров). Кроме того, нередко ошибки и неточности допускались при переписывании документов. Естественно, за 65 лет историческое сообщество открыло новые документы, факты, свидетельства, и данные Чрезвычайной комиссии сегодня могут служить неким «эталоном» для сравнения, опровержения или доказательства истинности того или иного утверждения.

 

 

С приходом национал-социалистов к власти в Германии в 1933 году на территории Рейха начинается активное преследование неугодных и противников правящей власти. Уже в том же 1933 году для политических заключенных были построены три главных концлагеря Германии, действовавших вплоть до конца войны: Дахау, Бухенвальд и Заксенхаузен. И если первоначальной идеологической установкой этих лагерей была изоляция противников национал-социализма, то после начала Второй мировой войны эти три лагеря превращаются в настоящие фабрики смерти, где уничтожаются заключенные из разных европейских государств. Первыми узниками в них оказались коммунисты и евреи. Однако очень скоро узниками лагерей становятся социал-демократы, католики, протестанты и многие другие. С началом войны сеть концлагерей стремительно расширилась. Появились полностью оборудованные лагеря смерти, где ликвидация узников шла непрерывным и ускоренным темпом, повсеместно осуществлялся приказ об «умерщвлении работой». Лагеря стали одним из важнейших средств осуществления планов нацистов по строительству «нового мирового порядка».

 

Лагеря нацистской Германии военного периода можно разделить на две большие общие категории. Первая – так называемые «трудовые лагеря» (Arbeits-Erziehungslager (AEL)), главной целью которых было производство необходимых для экономики Германии работ и продукции. Через эти лагеря прошли миллионы людей, многие из которых погибли от ужасных условий содержания и тяжелого физического труда. Вместе с тем, «трудовые  лагеря» не имели целью массовое уничтожение людей. Эта задача осуществлялась в заведениях второго типа – «лагерях смерти» (Vernichtungslager). Всего же, как показывают данные исследователей, нацистские лагеря можно разделить на 17 типологически схожих мест заключений[2].

 

С захватом гитлеровцами территории Латвии в июле 1941 года здесь начинает вводиться репрессивная система, активно действующая на занятых Германией территориях Европы. Уже в середине августа 1941 года начата организация гетто в Риге, в ноябре начинается строительство крупнейшего лагеря в Прибалтике для политзаключенных в Саласпилсе. Появляются трудовые лагеря, концентрационные, лагеря военнопленных, в крупных городах гетто для евреев. Все это действовало до осени 1944 года, после чего часть из них ликвидировалась, а часть вывозилась на запад. Что касается узников лагеря в Саласпилсе, то летом 1944 года при вступлении советских войск на территорию Латвии их вывезли в разные лагеря Рейха: в Штуттгоф, Нейенгам, Бухенвальд и другие. Для многих узников Саласпилса их мучения и лагерные скитания закончились лишь в апреле 1945 года, когда нацистская Германия практически была разбита Красной армией и западной антигитлеровской коалицией.

 

Прежде всего, хотелось бы обратить внимание на одну важную деталь. Зачастую, когда заходит речь о лагере в Саласпилсе, происходит путаница. Путают, чаще всего по незнанию, два совершенно разных лагеря: лагерь для так называемых политзаключенных (AEL Salaspils) и лагерь для советских военнопленных (Stammlager-350 Salaspils). Во время немецкой оккупации в Риге была развернута довольно обширная сеть отделений лагеря для военнопленных под названием Шталаг-350[3], и одно из таких отделений лагеря Шталаг-350 находилось в Саласпилсе, буквально в двух километрах от лагеря для политических заключенных.

 

Постройка лагеря для политзаключенных началась в ноябре 1941 года и длилась до осени 1942 года. На строительстве лагеря были заняты советские военнопленные и иностранные евреи, привезенные из Чехословакии, Австрии и Германии[4]. Руководил постройкой лагеря латышский инженер Магнусс Качеровский. Окончательно ликвидировали немцы лагерь в начале октября 1944 года при наступлении советских войск на рижском направлении.

 

Подчинялся лагерь начальнику полиции безопасности Латвии оберштурмбанфюреру Рудольфу Ланге. Первым комендантом лагеря был Рихард Никель, позже (в январе 1943 г.) его сменил Курт Краузе. Охранял лагерь латышский отряд СД старшего лейтенанта Конрада Калейса[5]. Калейс был командиром подразделения внешней охраны в лагере Саласпилс и его рабочем отделении Сауриеши[6].

 

Период существования лагеря можно условно разделить на три периода. Первый период, когда в лагере содержались еврейские заключенные, в это время лагерь действительно можно считать «лагерем смерти», по причине того, что нацисты, согласно своей расовой теории, целенаправленно уничтожали евреев. Второй период, когда в лагерь начали доставлять латвийских узников, можно уверенно обозначить статус лагеря как «исправительно-трудовой», поскольку туда доставляли местное население, уклонявшееся от принудительных работ, политических заключенных (сочувствующие советской власти, бывшие советские активисты и пр.), а также дезертиров из немецкой армии (латвийского легиона СС). Целенаправленной установки на уничтожение местного населения у немецких оккупационных властей не было. В качестве наиболее частого наказания для уклонистов применялось заключение в лагерь от 6 недель до 3 месяцев, однако уличенных в сотрудничестве с советской властью наказывали большими сроками до 1,5 и 2 лет. И наконец, третий период, когда в лагерь в качестве заключенных стали доставлять мирное население западных областей России и Белоруссии в целях противодействию партизанской деятельности (например, операция «Зимнее волшебство» в феврале 1943 года), в этот период статус лагеря можно обозначить как «концентрационный лагерь», откуда работоспособное население после т.н. «концентрации» доставляли дальше на запад, где их распределяли на разные работы.

 

Разные категории заключенных соответственно имели разные причины для заключения в лагерь. В своем большинстве еврейские заключенные доставлялись в лагерь насильно из европейских стран: Германии, Австрии, Чехословакии. Латвийских евреев там практически не было, поскольку к моменту организации лагеря местные карательные и полицейские отряды успели уничтожить почти все еврейское население Латвии. Но подобная жестокая практика борьбы с неугодными режиму применялась и к латышам. Заключенных из числа местного населения Латвии также расстреливали за провинности, сажали в тюрьмы и лагеря. Лагерь в Саласпилсе в мае 1942 года стал неким подобием огромной тюрьмы, куда перемещали заключенных из разных региональных латвийских тюрем. В основном это были уклоняющиеся от трудовой мобилизации латвийские граждане и бывшие советские активисты (милиционеры, партийные работники, руководители советских предприятий и др.). Сразу после ареста подозреваемого помещали в одну из тюрем, в Риге это были Центральная и Срочная тюрьмы, последняя была предназначена для женщин. После проведения дознания следовал приговор, где в качестве одной из мер наказания присуждалось заключение в лагерь Саласпилс. Заключенный мог сократить свой срок, если он добровольно давал согласие на сотрудничество с администрацией лагеря, т.е. доносить о нарушителях лагерного распорядка. Для этого заключенному необходимо было написать заявление на имя коменданта лагеря, где он выражал свое желание сотрудничества.

 

За нарушение в лагере считалось: пение запрещенных песен, встречи и обсуждение политического положения, спекуляции одеждой и едой и пр. Обычное наказание за подобные «провинности»: определенное количество ударов палкой или плетью, тяжелые работы в лагере, либо от 5 до 14 дней карцера, также в качестве наказания в лагере использовалась отправка заключенных на определенный срок в Центральную или Срочную тюрьмы. Мера наказания провинившемуся объявлялась в присутствии всего барака, также говорили, кто донес. Вместе с тем, наказанные в лагере заключенные должны были носить определенный знак. Заключенных разбивали на определенные группы «А», «В», «С». Например, группа «С» означала «штрафники». Эта группа на груди должна была носить белый знак. Все эти люди использовались на самых тяжелых работах не менее 14 часов в сутки. Кроме того, они получали уменьшенную норму скудного пайка[7]. За побег из лагеря обычно следовало наказание через повешение.

 

Третья категория заключенных в лагере – мирное население из западных областей России, Белоруссии и Латгалии. В основном это были жители деревень и сел, которых насильно угоняли в целях борьбы с партизанами. Большую часть этих заключенных составляли женщины с детьми и старики. Поначалу, весной 1943 года, этих заключенных всех вместе без всякого разделения помещали в бараки лагеря Саласпилс, позднее у женщин стали отбирать детей, чтобы те не мешали им работать. С ноября 1943 года в лагере выделили несколько бараков специально для детей в возрасте до 14 лет. После этого женщин угоняли дальше на запад в рабочие лагеря. Оставшиеся дети частично распределялись по детским домам, частично продавались в качестве подсобных рабочих (стоимость одного ребенка варьировалась от 9 до 15 рейхсмарок в месяц), часть детей была взята на воспитание местными жителями[8].

 

Заключенные лагеря использовались на разных работах. Основными рабочими отделениями лагеря за его пределами были: каменоломни в Сауриеши, каменоломни Бема, саласпилсское торфяное болото, цементная фабрика Броцены, саласпилсская лесопилка, аэродром Спилве, Мазъюмправское гетто[9]. Кроме этого заключенных использовали на разных работах в лагере: на постройке новых бараков и строений, возделывание огородов на территории лагеря, женщины использовались в качестве прачек, которые стирали белье немецких солдат, присланное с фронта. При лагере были также столярная, механическая и пошивочная мастерские. В пошивочной мастерской из одежды расстрелянных узников гетто и иностранных евреев шили новую одежду[10] и отправляли ее на рижский рынок или в Германию. Рабочий день в лагере длился в среднем от 10 до 14 часов.

 

 

Достаточно часто в документах и разных публикациях приводят весьма противоречивые факты вместимости бараков лагеря. Один свидетель утверждает, что барак вмещал 100 человек, другой, что в бараке число людей доходило до 700 и даже 900 человек. Одно из растиражированных впоследствии описаний барака взято из архивной справки ЧРК по делу №6 о немецко-фашистских злодеяниях по истреблению мирных граждан в Саласпилсском концлагере: «На территории лагеря самими заключенными были выстроены бараки разного размера. В этих бараках содержались заключенные. В каждом таком бараке содержалось от 350 до 900 человек, при норме 100-150 человек. … Внутри бараков не было ничего, кроме четырех-пяти ярусных нар, на них можно было только лежать. Заключенных в лагере было так много, что не все могли поместиться»[11]. Как можно видеть, данные о вместимости барака довольно противоречивы. Такое расхождение вносит в общество еще большую сумятицу и непонимание, когда идет обсуждение количества узников в лагере.

 

Согласно проделанным расчетам по измерению бараков на территории мемориала в Саласпилсе (на земле отчетливо видны контуры одного барака и двух мастерских, бани, дезинфекционного барака), ширина барака составляла около 12 метров, длина – около 25 метров. Общая площадь барака таким образом насчитывала примерно 300 кв.метров.

 

По данным из воспоминаний заключенных (В.Риекстиньш, А.Непартс), в лагере Саласпилс было 24 жилых барака. Однако, по проведенным исследованиям архивных материалов (фотографии, воспоминания бывших узников, архивный план лагеря Чрезвычайной комиссии) в лагере находился 21 жилой барак. Кроме этих бараков, из нежилых строений были: комендатура, барак для охраны, барак старшины лагеря, лесопилка, две мастерские (механическая и столярная), кухня, вещевой склад, карцер, баня, дезинфекционная. Всего строений на территории лагеря насчитывалось около 50.

 

Интерьер жилого барака для узников был неказист: продольные ряды нар в несколько ярусов и две печки с разных концов барака. Согласно воспоминаниям заключенных, в бараке также были небольшие помещения: налево от входа находилась маленькая комнатка с двумя нарами и небольшим столом, где проживал старшина барака, в свою очередь, направо от входа была уборная, которой можно было пользоваться исключительно в случае карантина, когда барак запирался и никого оттуда не выпускали[12].Нары в бараке были расположены следующим образом: возле стен нары состояли из четырех ярусов, посередине барака из пяти ярусов.

 

Одна секция нар по ширине таким образом насчитывала 4+5+5+4, т.е. 18 нар. Подобное расположение нар в бараке подтверждают и бывшие узники[13]. В длину таких секций было от 19 в средней части до 22 вдоль стены, таким образом, в одном бараке могло разместиться 322 человека, при условии, что 1 человек занимает одно место шириной в 1 м, при длине 2 м, однако во многих свидетельствах узников говорится, что зачастую на одной наре приходилось ютиться вдвоем и даже втроем.

 

Отсюда следует, что при общем числе 322 узника в одном бараке в 21 жилом бараке могло находиться до 6762 человек. Если принять верным озвученное выше свидетельство, что барак был рассчитан в среднем на 100-150 узников[14], то, по нашим расчетам, выходит, что они стояли полупустые. Отсюда же следует, что утверждение о размещении в бараке от 500 до 800 человек[15], в какой-то степени справедливо, это принципиально осуществимо за счет уменьшения места на одного человека на одной наре до 0,5 метра, что увеличивает число «жилых» мест в бараке в два раза, т.е. до 644 человек. Если взять максимальные цифры (21 жилой барак и 644 человека в одном бараке), то выходит, что в лагере одновременно могло находиться 13524 человека. Но, обращаю внимание, это лишь технические расчеты и не отображают действительности, поскольку документального подтверждения данному факту пока не найдено. Однако при этом наши технические расчеты подтверждают, что лагерь был способен одновременно вместить до 10000 и даже до 15000 человек. По данным группы исследователей статуса лагеря в Саласпилсе, первоначальная вместимость лагеря планировалась из расчета содержания там 25000 узников, но впоследствии (в январе 1942 г.), когда уже шло строительство лагеря, от этой идеи немецкое руководство отказалось[16].

 

Наличие в лагере не менее 21 жилого барака в 1944 году указывает на возможность одновременного содержанияв лагере большого количества людей – от 8000 до 15000 человек. Столь большая вместимость лагеря подтверждается и документально. В отчете начальника СД Латвии Рудольфа Ланге за декабрь 1941 года в Берлин (в РСХА) он пишет, что лагерь в апреле 1942 года будет способен принять 15000 узников из гетто. Предполагалось, что евреев туда переместят летом 1942 года[17].

 

Если обратиться к разным цифрам погибших в Саласпилсе, то существующую официально принятую цифру погибших в Саласпилсе в количестве 100000 человек[18] достаточно обоснованно можно классифицировать как предположение, поскольку это число выведено из собранных следственной Комиссией показаний свидетелей и технических расчетов кубатуры массовых захоронений. И то, и другое не способно назвать точной цифры.

 

По подсчетам историков и рассказам свидетелей, число депортированных из Европы евреев в Латвию в период 1941-1944 гг. значительно варьируется и ни один исследователь не берется утверждать об окончательной цифре. Большинство из депортированных были уничтожены немцами и их пособниками. Какая-то их часть попала в концлагерь Саласпилс. Более или менее достоверно можно сказать, что в начале строительства лагеря в Саласпилсе в ноябре-декабре 1941 – январе 1942 года там содержалось около 1100 человек. Назвать общее число содержавшихся там евреев за период ноябрь 1941 – январь 1943 года (в январе 1943 года из лагеря все евреи были вывезены в гетто, за исключением двух еврейских врачей[19]) пока затруднительно. Современные исследователи называют цифры от 5 до 10 тыс. человек.

 

По общему количеству из числа латвийских заключенных в Саласпилсе точных цифр нигде не приводится. В одной из архивных справок Чрезвычайной комиссии говорится, что в Саласпилсском лагере содержалось до 7000 человек политзаключенных Риги и уездов Латвии[20]. Профессор Г.Стродс, в свою очередь, утверждает, что всего латвийских заключенных через этот лагерь «прошло около 12000 человек»[21], его выводы основаны на предположениях А.Непартса, который пишет в своих воспоминаниях 1999 года, что через концлагерь Саласпилс прошло около 12000 заключенных, не считая евреев и эвакуированных из России[22]. Подводя итог данному периоду, можно сказать, что количество латвийских граждан, прошедших через лагерь в Саласпилсе, насчитывает примерно от 7 до 12 тысяч человек.

 

Что касается жителей запада России и белорусов, то с сожалением надо признать, что исследований по мирным гражданам, насильно эвакуированных из областей СССР и Белоруссии в Саласпилс, как таковых мне не встречалось. Во всей общедоступной литературе на тему содержания мирных граждан в лагере Саласпилс приводятся лишь данные Чрезвычайной комиссии, где говорится о 53000 погибших и ужасных условиях содержания, однако числа прошедших через этот лагерь мирных граждан нигде не называется. Впрочем, данные Комиссии на этот счет тоже весьма и весьма немногословны. В архивной справке Чрезвычайной комиссии упоминается, что в Саласпилсский лагерь пригонялось мирное население оккупированных областей Советского Союза: Ленинградской, Калининской (Тверской) областей, а также Белоруссии. При этом количество заключенных насчитывало более 20000, в том числе более 6000 детей[23]. Другой документ следственной Комиссии утверждает, что за годы немецкой оккупации через концлагерь Саласпилс в общей сложности (за все три периода лагеря) прошло более 70000 человек[24]. Как видим, данные комиссии значительно разнятся.

 

Таким образом, назвав сегодня новые данные по общему количеству жертв, мы лишь включаемся в череду исторических предположений. Будем надеяться, что в конечном итоге эта череда предположений все же приблизится к более или менее точным цифрам по содержавшимся и погибшим узникам в Саласпилсе. Самое главное при этом – среди цифр нельзя терять самую их суть: ведь за каждой такой безликой цифрой, сокрыты трагические судьбы многих людей, которые даже в самых жутчайших условиях содержания на холоде, в голоде, при зверском обращении, под страхом ежеминутной смерти надеялись на жизнь и старались сохранить в себе хоть каплю человечности и доброты.

---