Воспоминания бывшей узницы концлагеря Саласпилс Валентины Иосифовны Тращенко (Межецкой)

 
 
Во время немецкой оккупации наша семья в составе че­тырех человек: отец - Иосиф Иванович Межецкий 1895 года рождении, мать Мария Калимировна 1905 года рож­дении, брат Евгений Иосифович 1930 года рождении и я, Валентина, 1928 года рождения, проживала в деревне Ко­лесники Пасиенской волости Лудзенского уезда.
Наша деревня находились недалеко от российско-латвий­ской границы, примерно в полутора километрах. Дом наш стоял рядом с лесом, который простирался вдоль границы на несколько километров. В лесах были партизаны. Иногда ночью они заходили и к нам.
В нашей деревне жил староста волости Адам Косько. Может, ему, а может, кому-то другому чем-то не угодили мои родители. Поэтому в волости наша семьи была зане­сена в списки неблагонадежных элементов.
25 августа 1943 года, в обед, в наш дом вошли два по­лицая с оружием. Нам приказали собрать документы, про­дукты, одежду. Нам сообщили, что мы арестованы за под­держку партизан. Вместе с нами арестовали и семью на­шего соседа Александра Слядзя, его жену и двоих мало­летних детей, Приказали запрячь лошадь. Погрузили вещи на телегу и погнали нас примерно за три километра в де­ревню Хорошево. Там стояли две грузовые машины с ох­раной. Привели еще несколько семей из Хорошева – семью Петра Сырцова и семью Петра Чернявского, из де­ревни Долгие – семью Александра Сырцова, Зигисмунда Голубцова и другие. Погрузили нас на машины и увезли на станцию Зилупе. Там было много привезенных из близле­жащих волостей.
Нас погрузили в товарные вагоны, которые для перевозки людей оборудованы не были, а набиты были буквально битком. Куда нас повезут, нам не сказали. Мы даже не видели, какие станции проезжали. Но когда поезд останавливался на какой-нибудь станции, были слышны стоны людей и команды охранников. В другие вагоны погружали новых страдальцев.
Через день наш эшелон остановился. Открыли двери ва­гонов, и последовала команда: «Быстрее выгружайтесь!». По­лицаи вскочили в вагоны и начали нас оттуда просто выбрасывать. Когда мы оказались на улице, осмотрелись вокруг - никакой станции, кругом лес, а вокруг охрана СС с автома­тами и собаками. Поезд ушел. Из леса появились грузовые машины с эсэсовцами. Погрузили наши вещи и увезли куда-то в лес. А нас построили в колонну и под охраной пове­ли в лес. Все были уверены, что нас ведут на расстрел, а о том, что в лесу расположен лагерь, мы не знали.
Так лесной дорогой мы прошли километра полтора. Ро­дители несли детей на руках. Нас привели не нарасстрел, за колючую проволоку - в концлагерь Саласпилс...
В лагере нас согнали в длинные бараки. Женщины успо­каивали плачущих детей. Об этом даже вспоминать страш­но... Условия были ужасными: в туалет ночью выходить бы­ло нельзя – в углах стояли ведра. А весь барак кишел бло­хами и вшами.
На весь день давали нам пол-литра баланды из конины и гнилой картошки, 200 гр. хлеба пополам с опилками. Кроме нас в лагере было много осужденных дезертиров, партиза­ны, бывшие милиционеры. Многие пытались бежать, но бы­ли пойманы. За это их зачислили в штрафную роту. На территории лагеря стояла виселица...
В таких условиях старики и дети долго выдержать не могли. Многих детей забирали в детский барак. Матери знали – если ребенок заболел и его забирают «лечить», то больше его не увидишь. Это было так жутко!
Спустя некоторое время было разрешено отдавать детей родственникам, и это делали многие, хотя некоторые и не хотели расставиться с детьми. Так, в декабре отпустили моего брата Женю. Он уехал в деревню к бабушке.
В начале октября был объявлен карантин. Мужчинам, женщинам и детям было приказано раздеться догола. По­том нас всех вместе погнали в «баню». Помылись мы там холодной водой, выдали нам кое-какое белье. Мужчин по­гнали в один барак-карантин, женщин – в другой.
20 декабря 1943 года нас пригнали на станцию Салас­пилс, снова согнали в скотские вагоны, и через сутки мы уже были в Германии.
На станции Эрфурт нас разделили на группы по несколь­ко человек. Нам повезло – я, мать и отец оказались вме­сте, и направили нас на большой завод в город Ротенбург. На нем работали люди разных национальностей. Отец с ма­терью работали на заводе, а меня определили в одну се­мью - к женщине, у которой муж погиб на фронте, и она жила с двумя небольшими детьми, Хозяйка ходила на ра­боту, а я с детьми оставалась дома. Присматривала за ни­ми, убирала квартиру, готовили еду. Хозяйку звали фрау Олга Шварц.
Родители мои жили в лагере, в бараках. Работали они шесть дней в неделю, по 10 часов. По воскресеньям нам разрешали встречаться. Хозяйки были очень хорошая жен­щина, меня очень любила. Перешивала свои платья и меня одевала, обувала, кормила. Когда пришлось уезжать домой, она просила меня остаться.
В апреле 1945 годи наш город освободили американцы. Мы не знали, где фронт, газет не читали, радио не слуша­ли. Последние дни кругом раздавились выстрелы.
После окончании войны нас перевезли в советскую зо­ну и поместили в фильтрационные лагеря. По дороге до­мой нам на многих станциях приходилось подолгу ждать очередного поезда. Дорога домой заняла два с половиной месяца. Многие ее не выдержали, хоти так долго ждали... На остановках нас не кормили, Все вещи, какие были, про­дали на питание. Меня тоже извела дизентерия. Но мы вер­нулись, мы были дома...
 
2 апреля 1994 года