КУЗЬМИНА Леокадия Яновна

КУЗЬМИНА Леокадия Яновна (девичья фамилия - Турчина) 1933 г.

Даугавпилсский район д.Ращино

 

Когда началась война, мне было 8 лет, и я не понимала, что это такое. Соседи бегали друг к другу и очень плакали, что уходят мужья на войну. Кроме меня в семье было еще 3 сест­ры и брат. Старшей сестре было 17 лет, и ее увезли в Германию на работу. А нас, папу, ма­му, сестру Тоню (1928), сестру Реню (1931), брата Янку (1938) и меня (1933), по доносу со­седа, что у нас, якобы, скрывались партизаны, забрали и погнали на станцию Науене. Согнали в «телячьи вагоны» и трое суток везли до Саласпилса. Иногда вагоны загоняли в тупик и подсаживали новую пар­тию арестованных.

Когда привезли в Саласпилс и выгнали из вагонов, погнали по горячей пыльной песчаной дороге. Очень хотелось пить и есть. Кругом был лес.

 

По пути мама сказала, что убежит и пусть ее убьют, чтобы не видеть смер­ти детей. А папа все время ее уговаривал, что не надо преждевременно лезть под пули, что надо быть мужественной, время покажет. Нам было очень страшноэтослышать, мы цеплялись за папу и маму. Пройдя около километра, увидели длинные бараки, огороженные колючей проволокой, а в середине на высоком шесте развевался черный немецкий флаг. Дальше была видна виселица, на кото­рой висел мужчина лет 40. Всем сказали, чтобы взятые с собой продукты (сало, яйца, табак) отдали в общий котел. После этого нас загнали в бараки. В бараках находились очень низкие нары, на них можно было только лежать. В бараке было очень много блох. Трое суток есть не давали, а воду пили из бочки, стоявшей под стоком. Туда высыпали пачку соли, какого-то кофе или что-то похожее на него.

 

На четвертый день дали на обед горячую пищу, которая состояла из нечищеной картошки, листьев капусты и ноги лошади со всей шерстью. Потом однажды нам дали отравленный тум. Благодаря сестре Тоне (она в то время работала на кухне, а ее предупредила медсестра, чтобы дети эту овсяную кашу не ели), мы остались живы. Мы очень боялись за жизнь отца. Он уходил на работу. Примерно в 3 ки­лометра была образована цепочка, и они носили носилки с песком, сначала насы­пали, а через несколько шагов высыпали. Это была каторжная работа весь день, а кто не выдерживал, того убивали. Маму заставляли плести косички из соломы, которая была мокрой, грязной и короткой. А вечером играла музыка, и нас застав­ляли танцевать, а кто не танцевал, ставили на 2 часа «под метлу», то есть надо бы­ло держать ее на вытянутых руках. Кто не мог выстоять, били прикладами. Чтобы избавиться от блох, гоняли в баню, всех голых в одном строю. У сестры Тони бы­ли очень красивые волосы, но их обрезали. После бани детям давали длинные ру­башки, а взрослым короткие. У нас, у детей, брали кровь.

В Риге жила папина сестра, и в марте 1944 года она нас из лагеря забрала. А папу с мамой повезли в Германию, где они находились до конца войны. Мы все это время жили у тети, которая держала пищу под замком. Она советовалась с врачами, которые ей говорили, чтобы она не давала нам много еды, иначе после такого исхудания мы могли погибнуть.

После войны в Ригу вернулись папа и мама, сестра Нина, и мы переехали в свою деревню.